Кохинхинка 11
Отрывки из романа о жизни советского дипломата в Камбодже.
Саран приветливо улыбнулся кохинхинке и крепко пожал мне руку. Взял у старухи трубку. Пару раз глубоко затянулся. Уселся напротив. Еще раз лукаво подмигнул кохинхинке, которая, примостившись рядом, задумчиво перебирала волоски на моих руках.
У меня оставалось мало времени, поэтому я сразу перешел к главной теме сегодняшней встречи.
— Есть новости о Тхое?
— Он не наш агент.
Саран принял заданный ритм. Отвечал сухо и четко.
— Ты уверен?
Бросив на меня недоуменный взгляд, Саран промолчал. Показалось, что он слегка обиделся на столь бестактный вопрос.
— Разве вы не знаете, что Тхой регулярно нелегально приезжает в Камбоджу?
— Знаем. Мы знаем, когда и зачем он приезжает в Камбоджу, с кем встречается. Мы знаем все тропы, по которым он уходит обратно в Таиланд. Мы всё про него знаем.
— Не будь таким самоуверенным, Саран.
— Тхой – бандит. Просто бандит.
— И вы его не трогаете?
— Нет, не трогаем.
Саран смачно затянулся и задержал дыхание.
— Почему?
— Один раз мы его арестовали. Обещали отпустить, если он расскажет нам про эмигрантов в Японии. Но через три дня мы его не только отпустили, но и, почти извинившись, вернули все статуэтки, которые конфисковали у его банды.
Саран закатил глаза, всем своим видом указывая на неизбежность короткой паузы.
Выложенная Сараном информация очень заинтриговала меня.
Тхой владел магазином кхмерского антиквариата в деловом квартале Токио. По делам часто ездил в Европу и Соединенные Штаты. Сделал состояние на контрабандной торговле предметами древнекхмерского искусства. Числился научным консультантом токийского института азиатской культуры. Шайка Тхоя орудовала в ангкорских храмах, в основном, по ночам, выламывая барельефы и раскапывая статуи. А затем скрытно вывозила их в Таиланд. Не доверяя компетентности своих «черных археологов», Тхой периодически тайно приезжал в северные джунгли, где лично отбирал приглянувшиеся ему экспонаты. Уж в этом-то он разбирался. Лет тридцать назад Тхой работал в составе международной экспедиции, занимавшейся консервацией храмов Ангкора. Вроде бы нашел свое дело. Считался самым компетентным искусствоведом Камбоджи. А потом с человеком что-то случилось.
Я терпеливо ждал, когда Саран придет в себя, очнувшись от опиумного дурмана.
— Мы отпустили Тхоя, потому что так нам приказали вьетнамцы.
— Они что-нибудь объясняли?
— Нет.
Мы замолчали, разговор закончился.
Саран сплюнул, отбросив курительную трубку в угол, где, скрючившись, смирно, как крыса, сидела старуха. Тихо чавкая, она ела поджаренные с луком утиные потроха.
— Тебе ещё что-нибудь нужно от меня?
— Пока нет. Спасибо, Саран.
За неделю до этого я попросил его узнать, контактирует ли Тхой с камбоджийскими спецслужбами.
Проводив взглядом Сарана, я досадливо сморщился, мне не нравилась неопределенность ситуации. Кохинхинка вскинула глазки, как бы спрашивая: «У тебя всё в порядке?» Я погасил раздражение и тоже взглядом ответил: «Всё нормально».
«Пункт первый — Житич и Тхой компаньоны по бизнесу. Уже несколько лет югослав помогает Тхою сбывать кхмерский антиквариат частным коллекционерам в Западной Европе и Северной Америке. Со связями и репутацией Житича это не так уж и сложно. Пункт второй — Тхой работает на вьетнамскую разведку. А кхмеры ничего об этом не знают. Или не хотят знать? Вообще-то кхмеры стараются не вмешиваться во вьетнамские дела в Камбодже. Мирко, что-то с тобой всё очень хлопотно выходит», — что-то не срасталось в этой схеме, а что именно, я никак не мог понять.
Я налил себе еще чашечку чая. Кохинхинка мирно дремала у меня на плече.
А я никак не мог додуматься до какого-нибудь внятного умозаключения: «Вьетнамские дивизии свергли режим «красных кхмеров» после того, как те начали войну с Вьетнамом, надеясь отвоевать бывшие камбоджийские земли в дельте Меконга. Ханой создал в Камбодже провьетнамское марионеточное правительство. Между двумя странами установились «особые отношения». Вьетнамцы контролировали все министерства и ведомства камбоджийской администрации, в том числе и спецслужбы. Ни одно камбоджийское учреждение не принимало ни одного решения без одобрения вьетнамских советников. Но ни вьетнамские войска, расквартированные в Камбодже, ни камбоджийская народно-революционная армия никак не могли справиться с партизанскими отрядами «красных кхмеров», укрывшимися в непролазных северных и западных джунглях вблизи границы с Таиландом. Мелкие террористические группы «красных кхмеров» действовали по всей стране. И конца этой партизанской войне не было видно».
Я никак не мог успокоиться. Что-то меня корябало, не давая трезво оценить ситуацию: «Неужели Мирко на старости лет решил заняться контрабандой?! По идее, Житич и контрабанда – вещи несовместимые. Неужели и Житич сломался?»
Чувствуя себя обманутым, я отказывался верить в банальность очевидного и наиболее вероятного предположения.
Вернувшись в посольство, я составил текст шифротелеграммы в Центр: «По информации заслуживающего доверия источника, спецслужбы Вьетнама создали на территории Камбоджи собственную агентурную сеть, неизвестную кхмерам».
«Теперь никто не будет спрашивать, где я целый день шлялся», — я поежился, озноб от свидания с кохинхинкой еще не прошел.
Продолжение следует.