Кохинхинка 17

Отрывки из романа о жизни советского дипломата в Камбодже.

Я любил прокатиться на сикло. Хотя посольским руководством это развлечение не поощрялось, поскольку воспринималось, как эксплуатация человека человеком. Воспитанный на антиимпериалистической пропаганде советский человек сразу вспоминал карикатуры из учебников истории, на которых худющие рикши, выбиваясь из последних сил, тащили жирных, наглых и самодовольных колонизаторов.

Впервые я воспользовался услугами рикши во Вьентьяне, куда летал по служебным делам. В Лаосе велорикши представляли собой двух- или четырехместную коляску, прицепленную сзади к велосипеду. Мне не нравилось. Очень неудобно и неэстетично разглядывать задницу рикши. Бывая во Вьентьяне, я предпочитал пешком прогуливаться по крохотной лаосской столице, остававшейся на обочине индустриального развития человечества и привлекавшей меня своим затхлым провинциальным духом.

Камбоджийский вариант казался мне более совершенным. У кхмерских велорикшей клиент сидел в своеобразном кресле на колесах. В люльке — впереди высокого сиденья велосипедиста, который на полкорпуса возвышался над пассажиром. Нередко эти кресла, любовно размалеванные хозяином в разные цвета, украшали бахрома или другие прибамбасы, типа крошечных бронзовых колокольчиков, которые обычно вешают на шеи буйволов.

Рикша не загораживал струю встречного воздуха от седока, который мог видеть, на кого несется велоколяска, и постараться криком предупредить о грозящем столкновении. Сам рикша никогда ни на кого не кричал, вероятно, осознавая ущербность своего допотопного транспортного средства по сравнению с мотороллерами и тем паче автомобилями.

Едва уловимым движением руки я подозвал пожилого велорикшу, игнорируя его молодых конкурентов, резво ринувшихся к выгодному клиенту.

— На «русский рынок».

Рикша толкнул коляску, несколько метров пробежал рядом, разгоняя ее, затем грациозно вскочил в седло. Он, как и все остальные велоизвозчики, очень гордился случайными белыми клиентами, поэтому считал своим долгом мчаться с предельной скоростью в безнадежной погоне за мотобайкерами.

Срезав угол на перекрестке, велорикша свернул на более спокойный и тенистый бульвар Мао Цзэдуна. На этой улице в роскошных виллах за высокими заборами жила новая социалистическая знать: министры и высшие чиновники государственной администрации.

Подъезжая к рынку, велорикша чуть сбавил обороты.

Я не уставал восхищаться виртуозным мастерством вождения рикшей, которые ловко маневрировали на запруженных транспортом городских улицах, то прижимаясь к бордюрам тротуаров, то, казалось бы, безрассудно бросаясь в самую гущу встречного движения. На перекрестках, особенно при левом повороте, я просто зажмуривал глаза, отдаваясь на милость Будды.

Теоретически рикша мог затормозить, потянув за железную скобу, прикрепленную к единственному заднему колесу, на которое крепилось его сиденье. Что он периодически и делал с отвратительным скрежетом и лязгом, заглушавшим короткие, отрывистые и нервные сигналы автомобилей. Но практически тормоза ни у кого не работали. Как-то обходились без них. Постукивая скобой тормоза, велорикша просто предупреждал других участников дорожного движения о своем приближении.

Останавливаясь, рикша соскакивал с высокого сиденья, хватался сзади за коляску, упирался ногами в землю и таким способом гасил скорость. Некоторое время он по инерции волочился за коляской. Тормозной путь сикло составлял два-три метра. Поэтому для торможения велорикша выбирал свободное пространство. При появлении впереди препятствия столкновение представляется неизбежным, если человек сам не отскакивал в сторону.

— Осторожно!!!

Продолжение следует.