Про драму и комедию

Руководитель Клайпедской ассоциации российских граждан в Литве Анатолий Лавритов прислал мне новогоднее приветственное послание, которое я охотно процитирую: «Периодически пересекаясь с Вашими суждениями и полезными воспоминаниями, вижу, что приходится Вам трудновато в окружении людей, не владеющих информацией по вопросам, которые вы запросто щелкаете как семечки. Но это в качестве шутки. Я поздравляю Вас с Новым годом и желаю не терять веру в здравомыслие людей, которые хотя и не понимают иногда Вас, но обладают порядочностью и пытаются найти такие грани в Вашем оклеенном осколками зеркал шаре-глобусе, шароподобном образовании собственного миропознания, которые (грани) и им откроются когда-то во всей красе».

В связи с этим я вспомнил один забавный эпизод из своей преддипломной практики, когда я полгода принимал и отправлял из Москвы камбоджийские делегации. Обычно эти делегации задерживались в советской столице на несколько дней, в течение которых я должен был их как-то развлекать. Я водил кхмеров по музеям и на всевозможные выставки, а по вечерам – на концерты и в цирк. В тот сезон в новом цирке на проспекте Вернадского шла замечательно потрясающая программа, составленная из номеров лучших артистов советского цирка, предназначавшаяся для участников Универсиады, проходившей в Москве летом 1985 года. А «обкатывали» ту цирковую программу с осени 1984 года.

Во время первого посещения мне запомнился драматичный случай, когда канатоходец чуть не свалился с каната на арену цирка. Как и все зрители я страшно перепугался за артиста. Но когда во время моего второго визита в цирк тот же самый канатоходец опасно закачался на том же самом месте, я понял, что зрителей просто дурачат. И будучи, кажется, в двадцатый раз на все том же представлении, я с огромным трудом сдерживал саркастическую усмешку, когда простодушные люди охали и ахали, от всей души переживая за циркача, который в очередной раз чуть было не упал вниз с головокружительной высоты.

Если бы тогда я попытался объяснить людям, собравшимся в цирке, подноготную того щекотавшего нервы номера, то, думаю, меня бы не поняли. Объяснять людям технологии их обмана, тем более, если сами эти люди обманываться рады, занятие действительно неблагодарное, хотя и интересное.

Поэтому время от времени я и пишу с нескрываемым сарказмом о циркачествах некоторых персонажей эстонского политического театра драмы и комедии. (См., например, здесь.) Я не могу серьезно воспринимать, например, какого-то каратиста, выкупившего диплом в так сказать вузе по изучению рогов и копыт, и на этом основании рассуждающего о некой русской ментальности. Мне смешно, когда кухарка по призванию, процесс интеллектуального развития которой застопорился на стадии базарной склочницы, воображает себя вершительницей судеб народных.

Надеюсь, что здравомыслящие и порядочные люди меня понимают. Для меня этого достаточно.