Интеграция 2: стих как оборотень

Недавно вышел в свет поэтический сборник (на эстонском языке) Светы Григорьевой под интригующим названием «кто боится свету григорьеву?».

Стихи, как сейчас принято, без рифмы. А для меня нерифмованные строки – это уже как бы и не поэзия вовсе. Хотя, возможно, я ошибаюсь.

Виртуозную рецензию на сборник написал публицист и писатель Андрей Хвостов, чьи статьи регулярно появляются в еженедельнике «Eesti Ekspress». Хвостов, в частности, пишет:

«Мне нужно придумать длинную статью для того, чтобы высказать ту же самую мысль, которую Света передает несколькими скупыми строками: «одна привилегия рождения в эстонии / а не например в сша / в сша меня бы с детства усадили за какой-то инструмент / и заклеймили бы / гиперактивной или ошалелой / к счастью в эстонии я / просто / русская».

Здесь, конечно, скрыта уловка. В Эстонии единогласно (?) достигли убеждения, что «язык – это очаг бытия». Светин «очаг» — эстонский язык. Однако против этого работает иное тоже консенсусное представление, что «ты есть тот, какое твое имя». Стало быть, Григорьева никак не может быть эстонкой. И выходит она – русская? Кто же она на самом деле?

Новый тип эстонского человека.

Я постараюсь прояснить этот тип человека через понятие «синдром оборотня». Древние германцы считали наиболее опасным временем суток сумерки, когда еще не темно, но уже и не светло, когда не понимаешь, какого цвета, формы и сущности та или иная вещь или явление. Это была расщелина между двумя мирами. Это был «час волка». Именно в этот «час» из леса подкрадываются серые хищники, нападают демоны, а во сне мучают кошмары. Но – обратите внимание! – и дети рождаются преимущественно в это же время…

Если вы боитесь разрывов между двумя мирами, то вы должны бояться и Свету Григорьеву. Мне она не страшна, потому что я бегаю с нею в одной стае. К тому же она прекрасная поэтесса».