В московском издательстве «Алгоритм» вышла моя книга «Пол Пот. Камбоджа — империя на костях?».

Редакторы анонсировали это произведение следующим образом:

«Режим «красных кхмеров» стал самой страшной диктатурой в человеческой истории. Пирамиды из человеческих черепов, братские могилы с тысячами безымянных жертв… Но имели ли к этому отношение «красные кхмеры» на самом деле? Был ли блестящий студент Сорбонны Пол Пот чудовищем, или его сделала таким советская и американская пропаганда, чтобы скрыть собственные грешки? Что погубило молодую процветающую страну, с которой стремились дружить самые респектабельные международные институты?

Факты, приведенные в представленной книге, — поражают. Олег Самородний едва ли не единственный специалист по истории «красных кхмеров» на постсоветском пространстве. Эта книга – самое объективное исследование вопроса на русском языке! Автор безжалостно разоблачает мифы о «чудовищном геноциде» и называет его подлинных виновников. Книга для всех, интересующихся историей холодной войны».

Это моя вторая книга по камбоджийской тематике. Первая – «Тайны дипломатии Пол Пота», — вышедшая в 2009 году в Таллинне, хорошо продавалась в Эстонии, Латвии, Германии и Камбодже.

Сотрудник российской пропагандистской радиостанции «Голос России» Армен Гаспарян посетил Эстонию в рамках мероприятий, проводимых  «медиаклубом» «Импрессум». Деятельность данной структуры я описал в своей книге «Двуликий «Импрессум». Об одной из финансовых комбинаций этого «медиаклуба» можно прочитать здесь.

На публичной встрече, организованной руководителями «Импрессума» — обозревателем «Комсомольской правды» Галиной Сапожниковой и издателем еженедельника «Комсомольская правда – Балтия» Игорем Тетериным, — Гаспарян оправдывал массовые депортации в Сибирь гражданских жителей Эстонии, в основном стариков, женщин и детей, проводившихся советскими карательными органами в 1941 и 1949 годах. По словам Гаспаряна, таким способом «советская власть боролась с контрреволюционным элементом, представлявшим угрозу госбезопасности», поэтому «депортация была единственно возможной мерой, которую власти пришлось осуществить».

Это не первая попытка Сапожниковой и Тетерина оправдать массовую высылку людей из Эстонии в отдаленные регионы СССР. Вот что я написал по этому поводу в «Двуликом «Импрессуме»:

«Десять лет – с 1989 по 1999 год – Сапожникова оставалась собкором «Комсомольской правды» в Эстонии. Повинуясь демократическим веяниям ельцинской России, она написала целую кучу статей о репрессиях в Эстонии 1940-х годов и о депортации эстонцев в Сибирь, за Уральский хребет. Тем не менее, от депортированных ей «маленько странно было слушать предложения, что если бы вы знали, как там на Урале было жить…» А Сапожникова отвечала: «Я сама оттуда родом, поэтому знаю точно, как там жить – нормально там жить». <…>

Генерального директора российского фонда «Историческая память» Александра Дюкова «Импрессум» пригласил в Таллинн для презентации его книги «Депортации в Эстонии», выпущенной на эстонском языке. Издателями книги «Deporteerimised Eestis» обозначены российский фонд «Историческая память» и зарегистрированная в Эстонии издательская фирма Tarbeinfo, принадлежащая бывшему оперативному сотруднику КГБ ЭССР Владимиру Илляшевичу.

Руководители «Импрессума» тщательно готовились к предстоящей операции. Тетерин разработал целую серию заголовков для очередного клубного мероприятия: «Правда о депортациях в Эстонии», «Дюков рассказал правду о депортациях в Эстонии», «Правда и ложь о депортациях в Эстонии», «Кто испугался правды о депортациях в Эстонии» и т.д. Примечательно, что Дюков еще ничего не успел рассказать в Таллинне, а Тетерин уже заранее знал, что его рассказ всех до смерти перепугает в Эстонии.

Позже один из подобных заголовков – «Историк Александр Дюков и правда о репрессиях» – был использован в интервью, которое Сапожникова дала латвийскому еженедельнику «Суббота». В том материале Сапожникова умудрилась оболгать даже самого Дюкова, которого, по идее, должна была бы всячески возносить.

Так, Сапожникова, со ссылкой на научные изыскания Дюкова, брякнула, что «число убитых или высланных [из Эстонии] завышено иногда в 20 раз», потому что «в число репрессированных включили также эвакуированных».

На самом деле, Дюков полагает, что «число пострадавших в Эстонии от репрессий в период Великой Отечественной войны и в послевоенное время завышается эстонскими историками и политиками в 2,5 раза, а число погибших от репрессий – в шесть раз». Надо сказать, что ссылаясь на архивные цифры, Дюков нередко добавляет, что у него, «к сожалению, нет всех архивных материалов по соответствующей теме». Тем самым он как бы страхуется на тот случай, если его данные о количестве депортированных из Эстонии в конечном итоге окажутся неверными. Симптоматично, что на встрече с Дюковым в «Импрессуме» бывший (последний) заместитель председателя КГБ ЭССР Владимир Пооль сообщил, что цифры депортированных, которыми оперируют эстонские исследователи «не только не завышены, а наоборот занижены».

Идя по стопам Дюкова, Сапожникова в том же интервью попыталась развеять «миф» о страданиях людей, депортированных из Эстонии в Сибирь: «Эстонцы, описывая свои страдания в депортации, показывали довоенные фотографии: «Посмотри, я с кружевным зонтиком стою, в красивом платье. Вот наш дом, автомобиль – а потом нас затянуло в ужасное советское болото». Как могли сохраниться эти фотографии?»

Очень странная аргументация (сохранившиеся фотографии как признак отсутствия репрессий), над которой можно было бы и посмеяться, если бы она не вызывала чувство омерзения.

А в понимании Сапожниковой депортированные эстонцы и не были вовсе репрессированными, поскольку теоретически «в 41-м году им разрешалось брать с собой 100 кг груза, а в 49-м им разрешалось взять с собой в Сибирь 1,5 (!) тонны груза – коров, мебель, одежду и т.д.» Так что в представлении Сапожниковой добренькие дяди-красноармейцы вламывались по ночам в дома эстонских хуторян только для того, чтобы любезно предложить им увеселительно-ознакомительную поездку в Сибирь вместе со своей живностью и мебелью».

После выхода «Двуликого «Импрессума» ко мне поступила дополнительная информация по данной теме, о чем я написал в своей другой книге «Бремя полуверок»:

«В советское время на пару с Илляшевичем работал еще один, так сказать, журналист Игорь Тетерин. Дуэтом в 1987 году они писали разоблачительные статьи об эстонской эмиграции, которые публиковались в московской «Комсомольской правде» и в эстонской молодежной газете Noorte Hääl.

Два десятилетия спустя – в 2009 году – пути Илляшевича и Тетерина вновь пересеклись, на этот раз при издании на эстонском языке книги «Депортации в Эстонии», в которой ее автор, официальный кремлевский историк Александр Дюков  пытается оправдать массовые депортации эстонцев в Сибирь, проводившиеся советскими властями в 1941 и 1949 годах.

Тема депортаций не нова для Илляшевича, который в апреле 1988 года в журнале АПН «Глобус» опубликовал статью (перепечатанную газетой Õhtuleht) о депортациях в Эстонии. Уже тогда Илляшевич, писавший под псевдонимом Мийль, использовал точно такую же аргументацию, как и Дюков двадцать лет спустя. Так, подвергая сомнению численность людей, высланных из Эстонии в Сибирь в июне 1941 года и фактически оправдывая ту депортацию, Илляшевич писал, что большинство депортированных были промышленниками, высшими государственными чиновниками, сотрудниками карательных органов и полиции, военными, а также деклассированными элементами. В оправдание массовой депортации 1949 года Илляшевич написал, что тогда из Эстонии выслали, в основном, членов «лесных банд». То есть в книге Дюкова «Депортации в Эстонии» более детально излагается та же аргументация в оправдание массовых депортаций 1941 и 1949 годов, которая была разработана аналитиками КГБ еще в годы советской власти».

По сути, ту же самую аргументацию сейчас повторяет и Гаспарян.

И здесь уместно привести горькие слова Жильбера Сесброна, который в авторском предуведомлении к своему роману «Время лжецов» написал: «В наши дни существуют профессии, которые чуть ли не принуждают к обману: без обмана невозможно достойное выполнение служебных обязанностей. И первая из этих профессий — журналистика».

Судя по всему, Александр Дюков (слева) и Армен Гаспарян (справа) работают на одну и ту же «контору».

С Николаем Дорошенко я познакомился в декабре 2003 года в его ресторане Snake House в портово-курортном городе Сиануквиле, расположенном на берегу Сиамского залива в Камбодже. С тех пор запомнился цепкий, я бы сказал, змеиный взгляд Дорошенко, свидетельствующий о решимости выстоять и выжить в самых неблагоприятных условиях.

Тогда же зародилась и взаимная симпатия на почве увлеченности историей Камбоджи. Николаю было приятно пообщаться с подлинным, а не мнимым специалистом по камбоджийской истории, а я нашел в Дорошенко вдумчивого собеседника, который понимал, что те же «красные кхмеры», завзято строившие в 1970-е годы в Камбодже подлинно коммунистическое общество, не были дебилоподобными маньяками, вышедшими из джунглей с «калашниковыми» наперевес и начавшими «мочить» всех подряд налево и направо.

Однако в общении со мной Дорошенко почему-то никогда не упоминал о латвийском периоде своей жизни, когда на рубеже 80-90-х годов он начал возить в Латвию на продажу змеиный яд из Узбекистана, где Николай вырос и где стал змееловом. В Латвии осталось немало людей, которые по-разному вспоминают «Колю из Узбекистана», торговавшего не только «биологическим сырьем», но и некоторыми редкими природными ископаемыми из стран Средней Азии. Бизнес процветал. Дорошенко построил дом в Лиепае, в котором содержал множество ядовитых змей и даже, как говорят, молодую львицу.

Но хорошая жизнь в Латвии скоро закончилась, потому что пришли бандиты. Относительно недавно в интервью корреспонденту «Комсомольской правды» Исраэлю Шамиру Дорошенко изложил фантастическую версию тех событий: «Латвийские власти натравили на нас, русских бизнесменов, русских же бандитов. Им сказали: делайте с ними все что хотите. Такая была установка латвийских властей. Бизнес мой задушили, дом отобрали. Отобрали катер и отдали латышам. И так они разорили почти весь русский бизнес в Латвии руками русских бандитов. А когда эта работа была окончена, и ни минутой раньше, латвийская полиция переловила и посажала всех русских бандитов». Конечно, изложенное – полная ерунда. И здесь уместно вспомнить древнюю восточную мудрость: дурак не тот, кто говорит, а тот, кто верит. От себя добавлю: а также записывает и публикует.

Николай научился умело манипулировать некоторыми журналистами. В разнообразных интервью Дорошенко встречается многовато, деликатно выражаясь, неправдоподобностей. Тем не менее, красивая романтическая легенда о том, как Николай прибыл в Камбоджу с тридцатью долларами в кармане и стал миллионером, привлекала в сиануквилевский Snake House не только праздно любопытствующих туристов, но и потенциальных инвесторов.

Но это было потом, а в начале 1990-х годов у Дорошенко действительно появились серьезные проблемы причем не столько с латвийскими бандюками, сколько с их узбекскими «коллегами». Судя по всему, во избежание этих проблем Николай и оказался в Камбодже.

Беспредел – это наиболее мягкий термин относительно того, что творилось в Камбодже в 1990-е годы. Тогда из европейцев в Камбодже надолго оседали только те, которым деваться было некуда или же те, которые смогли приспособиться к той крайне жесткой предпринимательской среде без правил. В отношении Николая верно и то, и другое. Безусловно, Дорошенко – колоритная личность авантюрного склада. Несмотря на внешнюю сдержанность, по-моему, Николай – очень эмоциональный и увлекающийся человек. Если когда-нибудь кому-нибудь он расскажет всю правду, без утайки, о своих при- и злоключениях, то наверняка получится очень увлекательное и захватывающее повествование.

Лет десять назад Дорошенко уже превратился в своего рода достопримечательность Камбоджи, в магнит, который притягивал в Сиануквиль многих русскоязычных людей. Притянул он и Сергея Полонского.

Я с Полонским никогда не встречался и лично мне он ничего плохого не сделал. Но, судя по многочисленным сообщениям СМИ, Полонский – это не сумасброд, что в условиях Камбоджи было бы простительным, а самодур, чье поведение и отношение к людям определяется исключительно личным произволом и прихотями. Есть определенная закономерность в том, что на каком-то этапе Дорошенко и Полонский стали деловыми партнерами и построили на живописной скале в Сиамском заливе претенциозный отель. Я был в том отеле. На мой взгляд, совершенно бестолковое сооружение, напоминающее роскошный «замок Иф» для беглых олигархов и жуликов из России и других стран СНГ.

Закономерно и то, что на каком-то этапе Дорошенко и Полонский вдрызг рассорились, превратившись в заклятых врагов, которым очень трудно ужиться вместе в отдельно взятой стране. И если кому-то из них и суждено покинуть Камбоджу, то пусть уж лучше это будет Сергей Полонский, поскольку без Николая Дорошенко эта красивая и по-своему добрая страна утратит существенную часть своей привлекательности.

Через форму обратной связи сайта мне пришло приятное сообщение. Руководитель моей дипломной работы Александр Евгеньевич Черменский поздравил меня с днем рождения. Во время учебы в МГИМО он преподавал в нашей академической группе историю стран Индокитая.

Радостным письмо Черменского сделало то обстоятельство, что в последний раз мы виделись в далеком 1991 году, еще при советской власти. Потом я время от времени звонил Александру Евгеньевичу, но с годами все реже и реже. Повседневные дела, хлопоты и заботы в Эстонии, к сожалению, все дальше отдаляли меня от друзей и добрых знакомых московского периода моей жизни.

И вдруг неожиданное послание от Черменского с обращенными ко мне доброжелательными словами: «Ты в академической группе пользовался заслуженным общим расположением и уважением. Твой ровный, спокойный характер, сердечность, отзывчивость, а главное – прямота и искренность невольно привлекали симпатии преподавателей и сокурсников». Мне кажутся эти слова несколько преувеличенными, хотя со стороны, говорят, виднее. Но, как бы там ни было, приятно, что Александр Евгеньевич, которого я считаю своим наставником, сохранил память обо мне на протяжении долгих лет нашего необщения.

А еще Черменский пожелал мне долгоденствия, добавив: и да сохранит тебя Господь в добром здравии и благополучии на многия лета. А еще я узнал, что моим Тезоименитым Покровителем является князь Олег Романович Брянский, входящий в собор Волынских святых.

Религиозная тематика в письме Александра Евгеньевича меня не удивила. Я знал, что он несколько отошел от специализации историка-востоковеда и последние годы своей жизни посвятил изучению жизнеописаний святых и новомучеников Русской православной церкви. Вероятно, это связано с тем, что Черменский является потомком (внучатым племянником) священномученика Владимира (Богоявленского), митрополита Киевского и Галицкого, убитого в 1918 году.

Я уже как-то писал, что любую форму бюрократически-организованной религиозности воспринимаю с плохо скрываемой иронией. Но это ни в коей мере не значит, что я без почтения отношусь к чувствам верующих. Я уважаю духовный выбор всякого, а не только близких мне людей.

И я воспринимаю серьезно, без иронии, слова Черменского, которыми он закончил свое письмо: «Паки и паки молюсь за тебя Спасителю и Матери Божией, чтобы подкрепились силы как душевные, так и телесные, чтобы все было как у добрых людей. Твой богомолец Александр Евгеньевич».

Тяжелое это бремя. Ходячим подтверждением чего является главный редактор таллиннской городской эрзац-газеты «Столица» Александр Чаплыгин, о горькой участи которого можно почитать здесь, здесь и здесь.

Сейчас у Чаплыгина двухмесячный отстой, поскольку «ближайший номер «Столицы», которая временно не издается, выйдет ориентировочно 9 декабря». Это обычная практика, когда выпуск «Столицы» прекращается после очередных выборов и интенсифицируется по мере приближения следующей избирательной кампании. Это еще одно свидетельство того, что «Столица» есть подметный агитационный листок Центристской партии, издающийся на деньги налогоплательщиков-жителей Таллинна. А журналистские должности в редакции «Столицы», по существу, являются социальными рабочими местами.

На прошедших муниципальных выборах Чаплыгин баллотировался в Таллиннское городское собрание по списку Центристской партии и набрал достаточное для попадания туда количество голосов избирателей. Но сидеть в «столичном парламенте» Чаплыгин не сможет, поскольку является муниципальным служащим, которым, по закону, нельзя заседать в представительном органе власти.

Возможно, Чаплыгин об этом не знал, что для недоучки вполне простительно. Но, вероятнее всего, он сознательно обманывал своих потенциальных избирателей, не собираясь покидать теплое и доходное местечко главреда центристской пропагандисткой газетенки.

Первый осенний шторм, названный в честь Святого Иуды (на картинке), наделавший немало бед в Западной Европе, до Эстонии дошел ослабленным.

Тем не менее, и в Эстонии «Святой Иуда» причинил определенный ущерб, оставив на некоторое время без электричества десятки тысяч домохозяйств. Странно, но шторм практически не затронул остров Хийюмаа. Ветер был сильнее обычного, но не более того.

Наверное, это как раз тот случай, когда говорят, что Бог – родом с Хийюмаа. Эта старая присказка свидетельствует не столько о какой-то особой набоженности хийюмаасцев, сколько об их почти панибратских отношениях с потусторонними силами, которые для верующих символизирует Всевышний.

На мою предыдущую публикацию пришли отклики, суть которых сводится к просьбе конкретизировать, как центристы превращают русскоязычных избирателей Таллинна в «электоральное пушечное мясо». Приведу несколько характерных примеров.

Начну с так называемого «бесплатного общественного транспорта». Центристский расчет был примитивно прост: толпе нравится халява и она (толпа) слажено проголосует за тех, кто эту самую халяву ей бросит. Излишне напоминать, что бесплатным бывает только сыр в мышеловке. Когда разговариваешь с конкретным человеком, то он прекрасно осознает, что водители рулят автобусами (троллейбусами, трамваями) за зарплату, таллиннские автобусы заправляют отнюдь не бесплатным бензином, ремонтируют и обслуживают общественный транспорт тоже не бесплатно и т.д. Кто-то за все это должен платить. И кроме самих таллиннцев – налогоплательщиков – сделать это некому. Центристы просто дурят (русскоязычных) избирателей.

Имитация борьбы за сохранение школьного образования на русском языке. Программа перевода гимназического образования на (преимущественно) эстонский язык обучения принята давно. Депутаты Рийгикогу от Центристской партии также голосовали за «перевод русских школ на эстонский язык». Подготовка к этому «переводу» шла полным ходом и в тот период, когда министром образования была центристка Майлиз Репс. Недавние «меры» центристов по «сохранению русских школ» в Таллинне изначально обречены на нулевой итог. Здесь для центристов главное — процесс, а не результат.

Клоунада при открытии дорожной развязки Юлемисте на въезде в город со стороны аэропорта. Этот действительно важный для Таллинна строительный проект был осуществлен благодаря финансовым средствам, поступившим из структурных фондов Европейского союза. Без евросоюзных денег никакой развязки в Юлемисте не было бы. Но центристы, которые кстати выступали против вступления Эстонии в Евросоюз, об этом не проронили ни звука, бесстыдно приписав себе заслугу в осуществлении этой «стройки века».

И таких примеров много. По сути, вся предвыборная пропаганда Центристской партии в Таллинне состояла из подобных трюков, сопровождавшихся пустопорожней болтовней, направленной на оболвание избирательных, прежде всего русскоязычных, масс.

Этот балбес (на заднем плане) стал символом центристской пропаганды в Таллинне.

Максим Галанин прислал сообщение (см. «Гостевую»), в котором задает вопрос: почему я все больше пишу о центристах и их «друзьях», а не о «бравых ребятах» из других партий?

За свою продолжительную карьеру политического публициста я написал огромное количество (наверное, больше, чем какой-нибудь иной журналист) критических статей об активистах разных (если не всех) политических партий, действующих и действовавших в Эстонии. В последнее время и вправду острие моей критики чаще направлено в сторону Центристской партии. И на то есть три основные причины.

Первая чисто техническая, выражающаяся в нехватке времени. Я ведь веду свой интернет-дневник, так сказать, на общественных началах или, используя высокопарный слог, из чувства миссии. А в основном мои помыслы направлены на работу над книгами, а также на прочие повседневные дела и заботы. Так что, я просто не успеваю писать обо всех «бравых ребятах». Приходится выбирать. И на данном этапе я выбрал центристов.

Вторая причина обуславливается моим отвращением к той политической гнили, которую в предыдущие десятилетия выработало т.н. «русское политическое движение Эстонии». Об этом достаточно подробно и аргументировано я написал в своей книге «Бремя полуверок». Сейчас почти всю эту русско-политическую гниль впитала в себя Центристская партия, сама прогнившая насквозь.

Третья причина наиболее весома. Мне горько и обидно видеть, как Центристская партия во главе со своим помешанным на жажде власти вождем Эдгаром Сависааром нагло и бесстыдно использует русскоязычных жителей Эстонии в качестве своего «электорального пушечного мяса». И я, в меру своих ограниченных сил и возможностей, стараюсь помешать этому. Я понимаю, что эти старания сильно смахивают на донкихотство, в котором я не вижу ничего уничижительного.

Так что, в моих наскоках на центристов нет ничего «продажного». В этой связи вспоминается гордое восклицание героя одного произведения классической русской литературы: «Я взяток не беру!» На что его оппонент презрительно роняет: «Не берете, потому что Вам их не дают». Так и с журналистами. Есть такие, которые и деньги возьмут и правду не напишут. А есть такие, которых никто даже и не пытается купить.

В Киеве я бывал много раз, но давно. Пик моей посещаемости столицы Украины приходится на середину 1970-х годов. Впоследствии мои приезды в Киев становились все более редкими. В предпоследний раз я прилетал туда в теперь уже далеком декабре 1996 года.

Много воды утекло с тех пор в Днепре, который по-прежнему могуч, величав и прекрасен. Помню тот непосредственный детский восторг, который я испытал, впервые увидев так много воды в такой огромной реке. Позже, уже в студенческие годы, бывая в Киеве наездами, я полюбил бесцельно бродить по улицам старых районов, привлекающих меня своим каким-то колдовским очарованием.

Каждый раз, приезжая в Киев, я обязательно шел в театр. Киевские зрители реагируют на происходящее на сцене по-особенному, искренне и завзято. Вроде бы все понятно – актеры играют ненастоящую, понарошную жизнь, а люди, сидящие в зале, — взрослые люди, многие убеленные сединами, — как дети воспринимают театральное действо, искренне сопереживая изображаемым на подмостках чувствам, переживаниям, страстям, страданиям и радостям.

Если в том же Таллинне зрители смотрят спектакли, как правило, молча и сосредоточенно, то в Киеве – раскрепощенно. Эта раскрепощенность проявляется в многочисленных ахах, охах и прочих восклицаниях, которыми зрители выражают свое отношение к игре актеров. И, конечно, аплодисментами, которые во время спектакля в Киеве звучат значительно чаще, чем в Таллинне. Актер или актриса могут удостоится аплодисментов за удачно оброненную реплику или даже за многозначительное выражение лица. При таком отношении зрительного зала и артисты играют так вдохновенно, будто завтра конец света. А по завершении спектакля на артистов обрушивается даже не гром, а шквал, канонада оваций.

И в этот раз я не изменил своему ритуалу – и сходил в театр. Слава богу, что несмотря на смену общественно-политической формации и новые, капиталистические веяния и явления в театральных залах Киева все осталось так же, как и раньше!

Я с превеликим наслаждением бродил по улицам старого и мудрого города, с удовольствием заглядывая в многочисленные незатейливые кофейни и уютные барчики. Часто разговаривал с прохожими на улицах, просто так, ради радости человеческого общения на украинском языке.

Но при всем при том, где-то в глубине души я чувствовал, что все это – нет, не чужое, — но все-таки уже не мое. А мое – в Эстонии, на Хийюмаа.

В Киев я летал не только для любования тамошними красотами. Я выступил с докладом на международной конференции, посвященной  украинско-эстонским отношениям. Кроме этого, я прочитал лекции о первых годах пребывания Эстонии в Европейском союзе, а также о функционировании эстонских СМИ, в Институте журналистики и международных отношений Киевского университета культуры и искусств, в Межрегиональной академии управления персоналом, в Институте журналистики Киевского национального университета и в частном Университете «КРОК». Без ложной скромности сообщу, что все мои выступления вызывали живой и неподдельный интерес у студентов и преподавателей вышеперечисленных киевских вузов.

Киевскую фотогралерею можно посмотреть здесь.

На мои предыдущие публикации о семействе Кылвартов (см. здесь, здесь, здесь) пришло довольно много откликов. Помимо анонимных и явно сомнительных посланий, среди них были сообщения, заслуживающие внимания.

Например, о том, что Михаил – это второй ребенок Лидии Кылварт, у которой от первого брака, о котором широкой общественности ничего неизвестно, была дочь, о которой также ничего неизвестно.

Л.Кылварт защитила диссертацию на соискание степени кандидата филологических наук в середине 80-х годов, в 1985-м или 1986-м году. Во второй половине 1990-х годов в некоторых статьях, публиковавшихся в газетах на эстонском языке, Л.Кылварт была представлена как доктор философии. Возможно, что в начале 1990-х годов она где-нибудь и оформила себе докторскую степень по философии. Но, скорее всего, этот «доктор философии» — от лукавого.

Работая в Таллиннском высшем военно-политическом строительном училище (ТВВПСУ) старшим преподавателем кафедры философии, Л.Кылварт по совместительству была секретарем профсоюзной организации гражданских сотрудников ТВВПСУ.

Один из моих корреспондентов, пожелавший сохранить анонимность, высказал предположение, что Л.Кылварт не любит вспоминать о своей работе в ТВВПСУ, поскольку «боится, что найдется немало ее бывших коллег, которые могут рассказать «компромат» про нее».

В частности, таким «компроматом», по мнению моего корреспондента, может быть история о том, как семья Кылвартов получила квартиру от ТВВПСУ.

Вначале семейство Кылвартов проживало в Таллинне около Балтийского вокзала, предположительно, на улице Нийне. Но однажды их квартира полностью выгорела при пожаре, возникшем по неведомой причине. Муж Л.Кылварт – Юло Кылварт – обратился к властям Таллинна, тогда еще в горисполком, с просьбой о выделении новой квартиры как погорельцам. В таллиннском горисполкоме Ю.Кылварту отказали, сославшись на отсутствие квартир на тот момент.

Тогда Л.Кылварт обратилась за помощью к начальнику ТВВПСУ генерал-лейтенанту Евгению Аунапу, который возглавлял училище с 1987 по 1992 год. Л.Кылварт попросила выделить ее семье квартиру ТВВПСУ во временное пользование до тех пор, пока горисполком Таллинна не предоставит Кылвартам квартиру как погорельцам. Е.Аунапу выделил семье Кылвартов принадлежавшую училищу трехкомнатную квартиру в таллиннском районе Ласнамяэ.

А вскоре и Ю.Кылварт якобы получил квартиру от горисполкома Таллинна. Но из ласнамяэской квартиры ТВВПСУ Кылварты отказались съезжать. Генерал Аунапу почему-то не стал устраивать скандал. А Л.Кылварт вскоре после этой квартирной эпопеи уволилась из ТВВПСУ по собственному желанию.

Хотя, конечно, вся эта история с квартирами Кылвартов нуждается в проверке и подтверждении, после чего окончательно прояснится степень ее достоверности.