Кохинхинка 15

Отрывки из романа о жизни советского дипломата в Камбодже.

Выпив рюмку рисовой водки и закусив копчеными лягушачьими лапками, Маринка непринужденно флиртовала с какими-то европейцами. Язычок у нее уже слегка заплетался, но ей все же удавалось выговаривать и, главное, логически заканчивать грамматически довольно сложно выстроенные предложения на английском языке.

Я заприметил Житича, который, медленно потягивая водку самогонного происхождения, беседовал с Латаной, редактором вещания на бирманском языке пномпеньского радио. Латана приветливо помахал рукой, приглашая присоединиться к их теплой компании. Кроме Житича, вокруг бирманца собралось еще несколько незнакомцев, вероятно, залетных журналистов.

Все складывалось очень удачно, поскольку с объектом разработки лучше всего сближаться именно под пьяную лавочку. Югослава уже основательно развезло. Пару секунд я колебался, борясь с искушением тут же познакомиться с Житичем. Однако меня сдержал мутный, но одновременно и очень внимательный, почти пристальный взгляд Мирко, обращенный в мою сторону. Почувствовав, что излишняя суетливость может испортить все дело, я дружески кивнул в ответ, сделал пару шагов в направлении Латаны и затерялся в толпе гостей.

«Мы ещё встретимся в более спокойной обстановке. Хроника нашего сближения будет проходить по моему сценарию. Понял, Мирко? Вот и я вижу, что ни хрена ты не понял», – от лаосской водки мои мысли тоже начинали путатся.

Через час наступила кульминация праздника. Как всегда, неожиданно, хотя все гости готовились к ней. Ради этого, собственно говоря, все здесь и собрались. Только на лаосском Новом годе можно так подурачиться. Лаосцы начали поливать друг друга и гостей водой: сначала – из ведер, а потом – из шлангов.

Куколки-танцовщицы заранее смыли грим. Приглашенные дамы предусмотрительно надели платья попроще. Визг, смех, беспорядочная возня превратили новогодний праздник в разнузданное веселье. Все орали и бегали по двору как помешанные. Гости прятались под столами и за спинами друг друга, падали задом в моментально образовавшиеся лужи, после чего уже специально становились под струи воды, чтобы смыть налипшую на ягодицы грязь. Холодная вода действовала на гостей отрезвляюще. Хмель почти выветрился, осталась наивная, беспечная, почти детская радость.

Больше всего воды досталось «кондейщице», оказавшейся, как я и предполагал, в эпицентре мужского внимания. Закрыв лицо ладонями, Маринка стояла, повизгивая, посреди двора, а вокруг нее с ведрами кружили лаосцы. Платье облепило маринкино тело, выставляя на всеобщее обозрение ярко-красные, сочные соски и практически сливаясь с трусиками кофейного цвета. Издалека казалось, что на Маринке кроме мокрого платья больше ничего нет. Она с наслаждением плескалась в своей стихии, с трудом удерживаясь в рамках приличий.

Я пристально следил за реакцией Житича, который о чем-то страстно расспрашивал Латану, пальцем тыкая в сторону Маринки, то и дело порываясь ринуться к ней на помощь. Бирманец с трудом удерживал югослава на месте, заразительно смеялся во всю глотку и пожимал плечами.

«Клюнул, приятель, клюнул!» – я не смог сдержать удовлетворенной ухмылки и тут же получил свою порцию лаосского веселья – кто-то вылил мне за шиворот воду, которая, пройдя по спине и животу, на несколько секунд скопилась в трусах, а затем разлилась по штанинам.

Я окончательно протрезвел, поэтому мог спокойно садиться за руль.

Запихнул мокрую Маринку в машину, подталкивая ее под зад. В таком виде нельзя было возвращаться в посольство. Не хотелось отплевываться от сплетен: «Не станешь же каждому объяснять, что у лаосцев странные обычаи. Всё равно не поверят. Наверняка скажут: до какой степени надо напиться, чтобы в одежде в Меконге купатся. Не скажут, так подумают».

Лаосцы еще несколько метров пробежали следом, поливая удалявшийся «Жигуленок» из шланга. Отстали только тогда, когда я вырулил на Монивонг – центральный проспект камбоджийской столицы.

Маринка с добродушным безразличием озиралась по сторонам, махала ручкой отдыхавшим на тротуарах кхмерам. Подобрав платье, старательно его отжимала.

Продолжение следует.